"Не будет преувеличением сказать, что в ряду авантюристов и шарлатанов
всех времен и народов, в шеренге Калиостро, Казановы, Сен-Жермена и им
подобных, Распутину принадлежит одно из самых первых мест - первое
место по масштабу достигнутого успеха в воздействии на умы венценосных
правителей и приобретения реальной власти и могущества", - писал в
прошлом веке о Распутине профессор психиатр В.Е.Рожнов.
Григорий родился в 1872 году в селе Покровском Тюменского уезда
Тобольской губернии в семье крестьянина. Дед его, Никифор Черный,
крутого нрава и буйного распутства, был сослан в тюменский край на
двадцать лет каторги за убийство и разбой. Рожденный от Никифора,
Гришкин отец при рождении получил фамилию - Распутин, что и было
записано в церковной книге. Внук пошел в деда. Не высокого роста,
жилист, руки как крюки. Волосы на пробор, борода будто бы приклеенный
клочок шерсти, впалые щеки, серые глаза, глубоко сидящие в глазницах,
больше отталкивали, чем притягивали. Ни одна драка в селе, попойка или
еще какое дурное дело не обходилось без Григория. Мастак красть
лошадей, за что и получил кличку "конокрад", был не раз бит сельчанами.
После одного из побоев едва выжил и скрылся из села. "Просветленным"
оказался в Верхотурском монастыре Пермской губернии на богомолье.
Замолив грехи, от скита к скиту, от монастыря к монастырю пошел по
святым местам и застрял у хлыстов. По нраву пришлась секта. С новыми
дружками и подружками блудный сын Григорий явился домой. Молился в
погребе; в баню ходил с подружками. Сход решил, чтобы новоявленный
"старец" не смущал народ, изгнать его из села. Сказано, сделано.
Видение подсказало Григорию отправиться в Санкт-Петербург.
Слава опередила старца, и дошла до инспектора Петербургской духовной
академии отца Феофана: "Слышали, в Сибири праведник объявился, говорят,
на три месяца дождь заговаривал, как Илья Пророк. Гришей его зовут:
Видимо, большой святости человек!".
С осени 1904 года Гриша живет в северной столице. Обласканный
отцом Феофаном, был представлен Иоанну Кронштадтскому, после чего
введен в дом знатока спиритизма - великого князя Николая Николаевича, а
он через фрейлину императрицы Анну Вырубову в 1907 году представил
тридцатипятилетнего "святого" царю, и тот определил его лампадником при
дворе. Знакомство, как значимое событие, монарх отметил в дневнике:
"Познакомился с человеком Божьим - Григорием из Тобольской губернии".
"Он очень интересный человек. В его словах много народной мудрости. В
вещах, которых он, казалось бы, и знать не может, он просто отлично
разбирается".
"Григорий Ефимович - это моя вера," - любила повторять царица. В одном
из писем обращалась к нему: "Радость неописуемая, что Ты, возлюбленный
наш, был у нас. Как Тебя достаточно благодарить за все: Только заснуть
на твоем плече - спокойно, мирно, тишина кругом - душа куда-то далеко
ушла. Ты ее взял туда, куда она стремилась. Спасибо за это забвение:
Прости мне Ты, учитель мой, много, знаю, согрешила и согрешая, прости и
терпи. Стараюсь быть лучше, но не удается - знаю, что много не хорошего
делаю и мыслю - хочется быть хорошим христианином, добрым человеком -
но так трудно. Сколько придется бороться с плохими привычками. Но Ты
поможешь, не оставишь. Я слабая, нехорошая - одно только: Тебя люблю и
верю Тебе".
Дочь, Ольга искренне писала: "Бесценный друг мой! Часто
вспоминаем тебя, как ты бываешь у нас и ведешь с нами беседу о Боге.
Тяжело без тебя: не к кому обратится с горем, а горя сколько! Помолись
за меня и благослови. Целую твои руки и верю тебе". Такие же письма
писали Татьяна и Анастасия к "верному другу", прося у него помолиться
за царствующую маму, дать ей покой, забвение.
Наследник Алексей по-детски интересовался у отца: "Правда ли,
что Григорий Ефимович святой человек?" Как не поверить в святость, если
только он мог останавливать гемофилическое кровотечение, которым
страдал мальчик. Лечебный феномен до сих пор остается не распознанным
учеными. После одного из приступов болей в коленном суставе (у ребенка
произошло кровоизлияние в него), царь благодарно записал: "После обеда
приходил Григорий; посидели вместе у кровати Алексея".
В царском дневнике больше отводилось места "другу" Распутину,
чем началу империалистической войны. С завидным хладнокровием Николай
сделал краткую запись: "19 июля, суббота, 1914 год: Погулял с детьми. В
6.12 поехали ко всенощной. По возвращении оттуда узнали, что Германия
нам объявила войну! Обедали: Ольга, Александра, Дмитрий".
Движимый маниакальной святостью, Распутин действительно
распустился и взялся за дела государственные. Через Александру
Федоровну смещал и назначал министров, вмешивался в дела Священного
синода, указывал царю, как Верховному главкому, где наступать, а где
придержать наступление на германцев и дошел до того, что стал активным
противником Государственной думы. Узнав о поставленном в ней вопросе "о
некоем Григории Распутине", дал царю телеграмму: "Папа. Дума твоя что
хошь то и делай. Какеи там запросы. Это шалость бесовская. Прикажи. Не
какех запросов не надо". Дума пасовала перед Распутиным. "Распутин имел
громадное влияние в Царском", - писал премьер С.Ю.Витте. Вот просьба
Распутина за своего протеже, написанная на клочке бумаги к другому
премьер-министру Горемыкину: "Дорогой старче божей выслушай ево он
пусть твоему совет и мудросте поклонитца распутин".
Ища покой расстроенным нервам, помазанник божий любил свободное время
проводить с Гришей. ": Вечером под влиянием успокаивающей беседы
Григория душа пришла в равновесие". Перед отбытием в Ставку Николай II
непременно жал руку "друга" и получал благословение. Об этом говорит
дневниковая запись: "После обеда видел Григория, который благословил в
дорогу". Ритуал благословения иконами тесно вошел в жизнь царствующих
особ и Распутина. "В 6. 1/4 к нам приехал Григорий, он привез икону
Святого Симеона Верхотурского, видел детей и говорил с ними до 7. ?.
Обедал Орлов", - педантично занес царь в дневник. А чуть позже еще
запись: "После чая принял Сазонова. Вечером приехал Григорий,
побеседовал с ним и благословил меня иконой".
О "святом" Григории говорил Петербург, но по-разному.
Психопаты, искатели теплых мест, заинтересованные сановники и банкиры
возвышали, целовали руки, просили помощи, совета, а реально мыслящие
ненавидели "старца" и старались открыть глаза царю на темные делишки
проходимца. Когда монарху доложили, что его любимец ходит в баню с
женщинами, он отмахнулся. Знаю: ":он там проповедует священное
писание... Григорий Ефимович святой человек, а на святых всегда
клевещут".
Лестницу удачи Распутин не хотел уступать бывшему своему другу
иеромонаху Илиодору, который видел себя, чуть ли не духовником царя. С
громом, скатившись вниз, иеромонах отомстил конкуренту. Заманив его в
Ярославское подворье бил Григория по голове крестом, а два дружка
кулаками. Дав обещание, не появляться больше во дворце, Распутин
вырвался их рук экзекуторов и прямиком побежал во дворец с жалобой.
Иеромонаха сослали в Флорщеву пустынь, где он отрекся от христианства.
Злоба отрешенцу жгла душу, а Гришка в это время красовался в
родном Покровском, хвалясь сельчанам высокими связями, святостью. Среди
поклонниц оказалась и бывшая подружка Хиония Гусева. Науськанная
неугомонным Илиодором, ножом распорола живот старцу так, что вывалились
внутренности. Пошла срочная телеграмма царю об случившимся. К
пострадавшему выехал лейб-хирург Федоров. Газеты Петербурга давали
сенсацию за сенсацией: "Святой Григорий мается от заражения крови",
"Распутин умер", "Конец конокраду": Оказывается, бывают чудеса на
свете. Твердя: "выживу, выживу, выживу" Распутин выжил и явился в
Петербург в венце мученика божьего. Фавор со стороны царя и царицы
согрел душу страдальца. Еще бы, Распутин спаситель трона, добрый ангел
семейства.
Недовольство святошей росло. Покушения на жизнь старца
участились: то ножницами чуть не отрезали ему мужскую силу, то хотели
отравить, то устроить автокатастрофу: Встревоженный за жизнь Распутина,
Николай 11 дал распоряжение тайной полиции следить за "другом" и
приставить к его квартире на Гороховой охрану, с которой он частенько
попивал мадеру.
Чувствуя, что мистическая болезнь в доме Романовых слишком
затянулась и неизбежен развал России, сложился новый круг заговорщиков,
решивших спасти положение, уничтожив, как им показалось, главную
причину - Распутина. В круг вошел великий князь Дмитрий Павлович, князь
Ф.Ф.Юсупов, член Государственной думы В.М. Пуришкевич, поручик Сухотин
и доктор Лазоверт. Ирина, жена Юсупова, была посвящена в план, но,
находясь в Крыму, приболела и не участвовала в заговоре. Знал о нем и
депутат от партии кадетов в думе В.А.Маклаков.
Собрание состоялось в доме Юсупова на Мойке, чтобы обсудить
план действия, который окончательно был утвержден в санитарном поезде
Пуришкевича. Все было просто. Юсупов приглашает Григория Ефимовича к
себе домой на чай, в который подмешивает сильнейший из ядов - цианистый
калий, полученный от кадета В.А.Маклакова. Доктор констатирует смерть и
на машине великого князя Дмитрия Павловича Романова труп увозиться за
город.
В ночь на 17 декабря 1916 года план решили осуществить. Горящий
камин, золоченые кубки, старинная посуда, мебель, шкаф, где хранилось
хрустальное распятие Иисуса Христа, персидский ковер и шкура белого
медведя на полу, а также самовар, мадера и другие напитки создавали
определенный уют в подвальной комнате на Мойке. Доктор Лазоверт заранее
начинил три шоколадных, три миндальных пирожных лошадиными дозами яда и
отдельно заготовил ядовитый порошок для чая. Приготовления на этом
закончились. Переодевшись в шофера, доктор сел за руль. Феликс Юсупов
рядом. Покружив по морозному городу, авто подкатило к Гороховой, 64.
Возбужденный Феликс пошел за Распутиным. На стук хозяин отодвинул засов
и, сняв цепь с двери, впустил гостя. За разговором Распутин поделился
опасением, что его хотят убить. Юсупов не знал, куда себя деть.
Переборов слабость, уговорил Распутина поехать попить чай и махнуть к
цыганам. Потом в воспоминаниях заговорщик чуть ли не раскаялся: "Мне
сделалось стыдно и гадко при мысли о том, каким подлым способом, при
помощи какого ужасного обмана я его завлекаю к себе. Он - моя жертва;
он стоит передо мною, ничего не подозревая, он верит мне: В эту минуту
я был полон глубочайшего презрения к себе; я задавал себе вопрос: как
мог я решиться на такое кошмарное преступление?".
Все шло по сценарию. За мирной беседой гость попросил чаю. Были
предложены и роковые пирожные. Распутин вначале отказался, но потом
съел все. Цианистый калий должен был сработать моментально, но к
великому удивлению Феликса чаепитие продолжалось. Тогда предложил вино.
Вначале без яда. Выпив, гость попросил любимой своей мадеры. Эту рюмку
с ядом, как и последующие две, пил улыбаясь. Взявшись рукой за горло,
как не в чем не бывало, Распутин ходил по комнате. Феликс терял
самообладание. Было от чего! Прошло два часа, все должно быть кончено,
а приглашенный просит еще чаю и сыграть на гитаре "что-нибудь
веселенькое". Пение Феликса расслабило Распутина.
Ожидавшие наверху остальные заговорщики нервничали. Время шло,
а конца не видно. Феликс поднялся к ним и вразумительно не мог
объяснить причину задержки. Все были поражены, а особенно доктор,
который не знал, что цианистый калий разлагается под действием сахара.
Решено было спуститься вниз и задушить живучего гостя. Феликс возразил
и, взяв револьвер у великого князя, решил лично расправиться со
"старцем". Тот понуро сидел на кресле за столом. Предложение поехать к
цыганам и мадера взбодрили Распутина. Встали. Подошли почему-то к
распятию. "Господи, дай мне сил покончить с ним!"- пронеслось в голове
у князя. Выстрел был направлен в сердце. С диким криком Распутин упал
спиной на медвежью шкуру. На выстрел прибежали остальные. Сомнений, что
"старец" мертв, не было. Великий князь и Пуришкевич, чтобы не осталась
кровь на шкуре, оттащили труп на каменный пол. Потушив свет, закрыв
выходную дверь на ключ, все поднялись наверх выпить шампанское за успех
сделанного доброго дела.
Что-то не давало покоя Феликсу. Спустился вниз. Тело лежало на
прежнем месте. Постояв, он заметил дрожь левого века у убитого и
наклонился рассмотреть. Конвульсии пробежали по Распутину. Вначале
открылся его левый глаз, затем правый. К ужасу, "труп" вскочил на ноги
и с ревом вцепился в плечо, повторяя: "Феликс, Феликс, Феликс", а при
этом старался захватить его горло.
"Я тогда еще яснее понял и глубже почувствовал, что такое был
Распутин: казалось, сам дьявол, воплотившийся в этого мужика, был
передо мной и держал меня своими цепкими пальцами, чтобы никогда уже не
выпускать" - вспоминал Ф.Юсупов. С оторванным погоном, Распутин упал.
Феликс бросился за помощью. Тем временем, почти на четвереньках,
Распутин достиг двери, ведущий во двор и выбежал туда. Около сугроба
свалился замертво от четвертой пули Пуришкевича:
От слабости нервов Феликс впал в сумеречное сознание. Все
разъехались. Спустя время великий князь Дмитрий Павлович, поручик
Сухотин и доктор Лазоверт приехали на крытом автомобиле. Завернув труп
убитого в сукно, прихватив шубу, зачем-то калоши, повезли к Петровскому
мосту и сбросили в прорубь, надеясь, что течение все унесет в Финский
залив. На мосту дали обещание друг другу отрицать все произошедшее.
Днем, узнав о пропаже Распутина, разгневанная Александра
Федоровна телеграммой вызвала из ставки супруга. 19 декабря он приехал,
и началось расследование. Найденная калоша у проруби подсказала, где
искать ее хозяина. Водолазы отыскали его. Заговор был раскрыт. Великого
князя Дмитрия Павловича подвергли домашнему аресту без права выезда из
города, а затем вместе с Феликсом Юсуповым заключили в Сергиевский
дворец, чтобы оградить от покушения почитателей "старца". Затем царь
принял соломоново решение: великого князя Дмитрия Павловича срочно
отправить в персидский отряд генерала Баратова, а Ф.Ф.Юсупова в ссылку
в имение Ракитное Курской губернии. Пуришкевич укатил на своем
санитарном поезде на фронт. Поручик Сухотин и доктор Лазоверт остались
в тени.
"21 декабря 1916 года. В 9 часов поехали всей семьей мимо
здания фотографии и направо к полю, где присутствовали при грустной
картине: гроб с телом незабвенного Григория, убитого в ночь на 17-е
дек. извергами в доме Ф. Юсупова, который стоял уже опущенный в могилу.
О. Александр Васильев отслужил литию, после чего мы вернулись домой.
Погода была серая при 12 градусах мороза", такую - скорбную запись
сделал император в дневнике. Предполагалось Распутину в Царском Селе
сделать мавзолей и затем канонизировать старца, которому недавно
исполнилось сорок четыре года.
Будучи в Новгороде, августейшая Александра Федоровна привезла
для Григория из Новгорода икону "Знамение Божьей Матери", но при жизни
его не успела подарить. Со своей подписью, подписями дочерей и Анны
Вырубовой положила Распутину в гроб с запиской: "Мой дорогой мученик,
дай мне твое благословение, чтобы оно было постоянно со мной на
скорбном пути, который останется мне пройти здесь на земле".
Подлинность этого текста засвидетельствовал друг царской семьи -
французский посланник Морис Палеолог.
Иконе суждено было явиться народу из гроба Распутина. Это
событие описывал "Огонек" в марте 1917 года, от имени инженера Беляева:
"Во время моего разговора с комендантом Царского Села, полковником
Малевичем было получено сообщение об обнаружении могилы, находящейся
под престолом строящейся Серафимовской церкви. Гроб был доставлен на
вокзал, поставлен в товарный вагон и запечатан. При отъезде из Царского
Села комендантом мне была вручена икона, обнаруженная в гробу
Распутина. Икону эту я намерен отдать в Музей русской революции".
Впоследствии гроб с телом Распутина был сожжен.
За несколько дней до ухода в мир иной "друг" тоже благословил
семейство Романовых: "Дух Григория Ефимовича Распутина - Новых из села
Покровского.
Я пишу и оставляю это письмо в Петербурге. Я предчувствую, что
до первого января уйду из жизни. Я хочу Российскому народу, папе,
русской маме, детям и русской земле наказать, что им предпринять. Если
меня убьют нанятые убийцы, русские крестьяне, мои братья, то тебе
русский царь, некого опасаться. Оставайся на своем троне и царствуй. И
ты, русский царь не беспокойся о детях. Они еще сотни лет будут править
Россией. Если же меня убьют бояре и дворяне, и они прольют мою кровь,
то их руки останутся замаранными моей кровью, двадцать пять лет не
смогут отмыть свои руки. Они оставят Россию. Братья восстанут против
братьев, и будут убивать друг друга, и в течение двадцати пяти лет не
будет в стране дворянства.
Русской земли царь, когда ты услышишь звон колоколов,
сообщающих тебе о смерти Григория, то знай: убийство совершили твои
родственники, тогда ни один из твоей семьи, т. е. дети и родные, не
проживет больше двух лет. Их убьет русский народ. Я ухожу и чувствую в
себе Божеское указание сказать русскому царю, как он должен жить после
моего исчезновения. Ты должен подумать, все учесть и осторожно
действовать. Ты должен заботиться о твоем спасении и сказать твоим
родным, что я им заплатил своей жизнью. Меня убьют. Я уже не в живых.
Молись, молись. Будешь сильным. Заботься о твоем избранном роде.
Григорий". Это знамение Николай II прочел после похорон Распутина,
царица - раньше. Затем она передала предсказание "друга" митрополиту
Питириму на вечное хранение.
В роковые для Романовых дни дорога их еще раз перекрестились с
незабвенным Распутиным. "14 апреля. Пятница. 1918 год. В селе
Покровском была перепряжка, долго стояли как раз против дома Григория и
видели всю семью, глядевшую в окно", - пометил экс-император в дневнике
по пути к Екатеринбургу в дом Ипатьева. Записи в дневнике Николая
Романова оборвались 30 июня 1918 года.
|